"Славу я увидел еще до Нового года в баре “У дяди Вани” и подумал: “О! А этот человек играет на бас-гитаре... – рассказывает Шахрин. – Я знал, что он уезжал в Европу работать и вернулся, потому что там никакой особой работы нет. И я предложил: пусть, если хочет, выучит пару песен, попробуем. Просто попробуем. Он сказал: “Хорошо”. Через два дня мы встретились, Слава достал тетрадь, в которой были ноты почти всех наших песен. Почти всех! За два дня он не мог этого сделать и на мой вопрос сказал: “Я почему-то знал, что мне будет это приглашение, я всегда хотел играть в группе "Чайф"... Он не врал, потому что физически невозможно за такое время снять шестьдесят песен!".Попробовали репетировать, Славе говорили песню, он открывал тетрадку и играл с листа. Шахрин косился на Валеру, тот маячил: "Хорошо"… Тут Антона и уволили.
Детство Слава Двинин провел в городке Первоуральске, в одном подъезде с Настей Полевой. С Настей дружила его старшая сестра, она училась в музыкальной школе, в доме стояло пианино, но Славу не интересовало. В шесть лет он хотел стать Гитлером, потом просто немцем – понравился фильм "Семнадцать мгновений весны"... Потом хотел стать грузином, они много денег зарабатывают; грузины торговали земляными орешками на базаре…
Музыка поманила с началом полового созревания – первая гитара со сломанным грифом, замазанным эпоксидной смолой – ансамбль Дворца пионеров – школьный ансамбль… "Танцы, халтуры играл, как ни странно, на пианино, сам разобрался, ноты сам изучал. А мы были уже рокеры, ездили в Свердловск динамики покупать, но не купили, потому что динамики были дорогие. Мы поехали в Билимбай и сняли рупора с вокзала. Один дежурил, двое карабкались на столб …" (Двинин).
В конце 10-го класса, в 83-м, дал Славе один доброжелатель совет учиться музыке дальше. Съездили в Свердловск, в училище им. Чайковского, где Слава понял, что шансов у него нет никаких. Тут другой доброжелатель посоветовал идти на контрабас, там все время недобор. Через неделю Двинин взял напрокат контрабас и начал по нему смычком душераздирающе водить. Сдал экзамен на четверку. Как он дальше экзамены сдавал – отдельная история, но позже в характеристике прочитал: "Принят за большое желание учиться".
Через год армия, общий вагон, Москва, Образцово-показательный оркестр внутренних войск. В части маститые музыканты с высшим образованием, а Двинин с первым курсом музучилища мыл полы, чистил инструменты и играл на халтурах. После присяги на Красной площади… За два года три парада на той же площади, похоронил Слава человек пятьдесят, среди которых и Устинов, и Черненко… "У Устинова было та-ак холодно, – рассказывает Двинин, – а мы в генеральских сапогах на картонной подошве… Надевали газеты под кителя, целлофан под фуражку. С Черненко было проще, весна, а Устинов запомнился. Ну и всякие главные пожарники, они помирали, а мы их хоронили. Побывал на всех кладбищах города Москвы, и закрытых и открытых. На фестивале молодежи и студентов играл, там нас выдавали за "Оркестр высших технических училищ"…
В 86-м дембель, опять Чайник, эстрадное отделение, играл в рок-клубе с Огоньковым и Ольгой Арефьевой, работал в ДК МЖК, где "Чайф" репетировал, там с ними и познакомился. Но в рок-н-ролле не прижился, работал в кабаке, потом вдруг уехал в Армению, курорт Джирмуг. "Чужая страна, дурные деньги, я зову жену, она едет, и в феврале 88-го война, Карабах. И я в войне. И все против нас обозлились. Кое-как мы оттуда смотались… И я понял, что со мной все, я кабацкий музыкант. Купил синтезатор, на нем играл. И потерял интерес ко всему, к жизни. Кабак…" (Двинин).
Вдруг Слава попадает в "Ассоциацию", проект Лехи Могилевского, на тот момент состоявший из только что распущенного Бутусовым "Нау". Двинин приободрился, а его решили "махнуть" на Вадика Шавкунова, басиста "Насти". И махнули, оказался Слава у Насти Полевой, соседки бывшей. Только она так его и не вспомнила. Или вид такой сделала. Репетировали на базе "Чайфа", как раз Антон из поезда вышел, и Шахрин Славу попросил подыграть, но появился Привалов, не вышло, хотя Двинину уже казалось, что "это "жу" неспроста".
В конце 91-го продал Слава гитару, ушел от Насти в брокеры. Потом опять кабак. Потом Европа, первая попавшаяся страна Дания. Играл на улице. И дело в общем-то шло, ездил каждый год до 95-го, потом понял, что больше не может. Просто не может, и все. Остался не у дел. Но ходили тихие слухи, что Шахрин к Славе будто бы примеряется, доходили до Славы по принципу "один звукооператор говорил". Город-то маленький.
"И я почему-то купил все кассеты "Чайфа", которые нашел, взял тетрадку и альбома четыре на ноты перевел" (Двинин). Иначе говоря, встреча в баре "У дяди Вани" была во всех смыслах и со всех сторон неслучайной. И успешной – Двинин влился в группу просто, быстро и вовремя.
"Впереди был новый альбом, – Шахрин, – нужно было постараться сделать что-то другое, уйти из под штампа "Чайф" времен “Пусть все будет”...